При этом известный тезис Бандеры, что «наша власть должна быть страшной», подразумевает не только прямое истребление инородцев или несогласных, но и холодящий ужас при самой мысли, что эту власть можно поколебать. Его идеологические наследники тоже считают нынешнее кровопролитие на востоке Украины и репрессии против инакомыслящих важным элементом взращивания и очищения украинской нации, для чего популяризируют образы «героев АТО», «волонтёров», неравнодушных «активистов»-доносчиков.
Ради достижения поставленной цели необходимо культивирование массового доносительства — не только как формы информирования карательных органов, но и действенного инструмента подавления любого недовольства. Доносительство обязано принять массовый характер и принимает его, когда основная масса воспринимает донос как свой личный гражданский и даже нравственный долг.
Говоря об эпохе «Великого террора» в СССР, публицисты охотно вспоминают риторический вопрос Сергея Довлатова про «кто написал четыре миллионов доносов». Между тем, дальше автор развивает важную мысль: доносы писали обычные люди, так значит ли это, что советские люди (русские, украинские, армянские и прочие) являются «нацией доносчиков»? «Ни в коем случае, — подчёркивает Довлатов. — Просто сказались тенденции исторического момента».
К сожалению, глядя на сегодняшнюю как бы отрицающую сталинизм Украину, мы снова наблюдаем расцвет доносительства, стукачества и массовое участие в этом процессе украинской так называемой национал-интеллигенции. Более того, с появлением социальных сетей жанр доноса обрёл публичность, популярность и необходимую мгновенную поддержку от единомышленников.
Вот, например, характерный диалог в социальных сетях после опубликованного весной 2014 года «Обращения 100» — воззвания группы харьковчан против госпереворота. Персонаж 1 (сотрудник Харьковской юридической академии): «Все фигуранты "обращения 100" обязаны быть в «Миротворце». Это как 2х2. Но, увы…» Персонаж 2 (активистка Майдана): «Готовьте информацию и отсылайте [следует ссылка на сайт «Миротворец»]. Персонаж 1: «Кать, я не очень понимаю. Если есть только информация в виде роликов в интернете, но нет данных о месте проживания, телефонов и т.д. Просто отправить ссылки?» Персонаж 2 поучает: «Какая-то информация ведь есть. Надо собрать всё, что возможно, оформить по инструкции и отправить».
Добровольное доносительство есть своеобразный признак легитимности власти в глазах рапортующих ей людей. Нынешнее украинское стукачество на инакомыслящих есть форма лояльности режиму, который установился в результате госпереворота 2014 года, публичная декларация того, что доносчик разделяет ценности и цели этого переворота.
Стукачество «украинского патриота» — это даже не крик, но вой души либо в её отчаянно ксенофобском воплощении, либо в некоем «проевропейском» (где донос считается весьма важной частью управления обществом). Таким образом, доносчик в украинском варианте выглядит и «национал-патриотом», и «цивилизованным европейцем», и активным «неравнодушным» гражданином. Доносы пишут в соцсетях, в прессе, инициативно информируют о нелояльных спецслужбы и местных неонацистов.
Кроме пресловутого «Миротворца» существует еще множество сайтов, которые по доброй воле дают надзирающим органам наводки на инакомыслящих. Вот, например, ТГ-канал «ОпустиВату» публикует аккаунты недовольных положением дел на Украине, сопровождая их издевательскими комментариями: «Комуняка. Ватан. По інфо з профілю, мешкає, орієнтовно, на правому березі; Ушлёпок из фанатиков Шария. Путин победа япомню ягоржус и тд; Живёт в Дергачах, Харьковская обл. Фанат совка и победобесия. Любит НКВД и Шария, башня просто засрана ватой; Малолєтній півник вважає себе блогєром та дуже любить дідов. Потребує фізичного перевиховання; великий любитель пабєдобєсія, любить Расію» (и так далее и тому подобное).
Вера во всесилие доноса глубока: национал-патриоты доносительствовали со времен Мазепы-Кочубея, и до того, и значительно позже. «Я в детстве от классика украинской литературы Ивана Сенченко — обитателя знаменитого дома "Слово", слышала поразившую меня историю о бессмысленных репрессиях Сталина в отношении украинской интеллигенции периода "украинского возрождения", — рассказывает дочь знаменитого украинского писателя Олеся Бердника и популярный блогер Мирослава Бердник. — Мне Иван Юхимович рассказывал про харьковский писательский дом "Слово", и то, как НКВД шло забирать в концлагерь писателя Василя Минко, но ошиблись квартирой и зашли к Василю Мисику. Спрашивают: "Ти Василь Минко?" Он от страха стал заикаться "Я — Ми-ми-ми…", его схватили, даже не выслушав до конца фамилию, и посадили на 25 лет… Меня эта жуткая история репрессий настолько поразила, что я специально решила отвлечься от своей работы и посмотреть картотеку СБУ. Когда же я нашла фамилию Василя Мисика, оказалось, что его посадили не ошибочно вместо Василя Минка, а ПО ДОНОСУ Василя Минка!.. Я выписала несколько фамилий репрессированных и тех, кто написал на них доносы. Академик Билецкий по делу № 43533 дал показания (написал донос) на "еврейскую интеллигенцию" Гутянского, его жену Корсунскую. Академик Заболотный (имя которого носит институт) по делу № 50110-фп — на Гезыму, научного сотр. АН УССР, репресс. в 1937 г. (Гезыма с детских лет воспитывал Заболотного, как сына). Корчак-Чепурковский, автор украинизированного словаря медицинских терминов, дал показания на Панченко О. Д., проф. Киевского мед института, и Птуху - директора Института демографии (дело № 49834-фп), арестованного в 1938 г. как участника укр. нац. организации (автор т.н. "репрессированной переписи"). Птуха, правда, сам тоже писал доносы на своих коллег. Знаменитый скульптор Иван Кавалеридзе дал показания на не менее знаменитого скульптора Михаила Бойчука и "бойчукистов". О том, на скольких людей дал показания академик Грушевский - тут и Агатангел Крымский, и академик Ефремов, и Корчак-Чепурковский и многие другие, лучше промолчать. Недавно скончавшийся Евген Сверстюк, еще одна совесть нации (спр. 51877-фп, арх. 102108), настучал на Бровко И.Б. доцента Киевского ун., который обвинялся в антисоветской агитации, дело прекращено в 1960 г. за недостаточностью доказательств. Совесть нации — такая совесть нации!..»