Пятнышко Алексиевич

Прочитал в журнале «Знамя» чудесное интервью Светланы Алексиевич «Мир спасёт гуманитарный человек». Особенно мне в нём понравился пассаж: «Когда я оказалась в Афганистане, я поняла, что человек, взявший в руки автомат, становится другим, не тем, кого мама водила в хореографический кружок. В него как будто вселяется злой демон, вскормленный военной культурой, которая пронизывает наше общество. <…> Но я никогда не стреляла. И автомат в руки не взяла, как мне ни предлагали. Ни разу».
Эта история мне напомнила давний снимок. Да вот он.
Память человека, а писателя в особенности, чрезвычайно пластична.
Бунин разозлившись на обидную для него сцену в ресторане, описанную Набоковым, говорил, что Набоков нехорош (в других выражениях), а в дневнике записал, что никогда не был с Набоковым ни в каких ресторанах. И подчеркнул ещё.
Но он-то писал это в дневнике, не предназначенном к чтению, а тут мы имеем с нобелиатом-документалистом.
Тут извечная беда всех людей, что борются за доброе дело. Им хочется чуть промять действительность, а выходит, как в сказке мной горячо любимого писателя Сахарнова о морском петухе-тригле.
В ней рыбы посылают ласкиря посмотреть на новую рыбу, и тот рассказывает много диковин, но рыбы не верят:
«Видит — не убедил.
— Ах, да, — говорит, — чёрное пятнышко посередине!
Ну, раз даже пятнышко заметил, значит, видел!
Отправились все к незнакомой рыбе.
Нашли. Назвалась она морским петухом-триглой.
Смотрят — верно: спина у неё бурая, брюхо жёлтое, плавники синие с золотом, глаза голубые.
Правду говорил ласкирь.
А шипы? Есть шипы. Прошлась тригла на них.
И это правда.
А голос?
И голос есть. Заскрипела, заверещала так, что все отскочили.
И тут ласкирь прав.
Вон и хвост такой, как он говорил, — обыкновенный, лопаточкой... Э-э, а чёрного пятнышка-то нет!
Обрадовались рыбы, крабы. Схватили ласкиря и учинили ему трёпку. Не ври! Не ври!
И зачем он сгоряча это пятнышко выдумал?..
Много ли нужно добавить к правде, чтобы получилась ложь?
Не много — одно пятнышко» .