Мы продолжаем публиковать переводы ранее неизвестных архивных документов о русской эмиграции в Германии.
В этом блоге уже было несколько публикаций о И.Л. Солоневиче, в частности,
перевод упоминаний о нем из дневника Й. Геббельса и
перевод его статьи, опубликованной в газете "Der Angriff" после нападения Германии на Советский Союз.
Также
обсуждался вопрос о заметном изменении его риторики по отношению к евреям после переезда весной 1938 года из Софии в Берлин.
Разумеется, причины такого изменения риторики являются секретом Полишинеля. Гестапо с самого начала считало Солоневича подозрительным элементом, о чем свидетельствуют уже упомянутые записи в дневнике Геббельса.
04.03.38 Гестапо не хочет пускать Солоневича в Германию. Якобы он агент ГПУ. Несусветная чушь. Придется проявить настойчивость.
10.03.38 Солоневича, наконец, несмотря на все сомнения, пустят в Германию. Хорошо сработано!В публикуемом сегодня документе излагаются причины этих подозрений, какими их видело гестапо в 1938 году. Более того: первые лекции Солоневича в Германии были сочтены "юдофильскими", после чего, очевидно, лектору сделали недвусмысленный намек и он "
подкорректировал свои лекции в соответствии с национал-социалистическим мировоззрением". Солоневичу угрожала высылка из Германии (о чем он наверняка догадывался), и гораздо более агрессивный по отношению к евреям тон "Нашей газеты" (по сравнению с тоном "Голоса России") объясняется желанием автора доказать свою благонадежность и готовность – до определенной степени – следовать в русле расовой теории, прежде названной им "более или менее идиотской".
Это не помогло. В середине 1939 года в "Der Stürmer" была напечатана статья "Жидовский прихвостень", где были повторены и обвинения в юдофилии в адрес Солоневича и приведены цитаты из его статей 1936 года, в ряде случаев пересекающиеся с цитатами в публикуемом ниже документе. И когда перед началом Барбароссы в минпропе снова вспомнили о Солоневиче (следствием чего и стала
статья последнего в "Der Angriff"), в дневнике Геббельса снова появилось замечание, что "Гестапо считает [Солоневича] подсадной уткой". Из материалов оперативного штаба Розенберга мы знаем также, что в конце 1941 года за Солоневичем велось наблюдение, то есть недоверие к писателю со стороны гестапо не исчезло и после начала войны с СССР.
С